Глава 2
Письмо
Письмо
Человеческому безумию нет предела.
Нет границ и у предчувствий, ощущения чего-то, чему суждено бесповоротно изменить человеческую жизнь.
*****
Как трудно ждать последствий сна... А вдруг не сбудется? ...а вдруг – сбудется?
читать дальшеЭто было не первое подобное письмо в жизни Аэлиты, ей уже приходилось проверять свои подозрения таким способом, но на этот раз ею владело ощущение верности её догадки, и поэтому письмо той девочке из журнала было для неё особенным и не сравнимым ни с чем.
Вчера она дочитала все оставшиеся заметки, но, как и следовало ожидать, ничего более значимого, чем уже встретившееся, там не было. Всю ночь её мозг решал одну и ту же задачу, сформулированную в нескольких простых, но выматывающих вопросах: «верить или просто жить?», «Мичиру это или обычная фанатка?», «ответить ей или отказаться от мечты?». Короткие провалы в сон не приносили облегчения: в них плавали две пары огромных синих глаз и рвали тьму вокруг себя, вопрошая, утверждая, терзая: «Это я! Вглядись! Твои сны полны мною уже много лет!.. Приди ко мне, разбуди меня, и ты больше никогда не будешь одна!» «Ты живешь в аду, Аэлита. Каждый твой день – это поиск несуществующего, ты рвешься вперед, не замечая преград, и ты хочешь весь мир втянуть в эту гонку!» «У тебя великая миссия, и она должна быть выполнена, а я помогу тебе, ты во всем сможешь положиться на меня!» «Если тебе самой не дано покоя, то не отнимай его у других!». Утром, включая компьютер, Аэлита еще не знала, какое решение примет, имеет ли она право распространять своё, да что уж там говорить, безумие, ещё на одного человека, а в перспективе и на большее количество людей. Шутка ли – считать себя абсолютно реально существующим Sailor-воином! Она включила колонки и поставила старую песню Yellow «Dry driven». Под этот странный и затягивающий ритм она приняла решение – не нужно торопить события. Она напишет письмо, познакомиться с этой девочкой заочно, разберётся в ней, и только потом, учитывая все обстоятельства, решит, посвящать ли её во всю глубину своих замыслов. Аэлите пришло в голову, что она приняла решение увильнуть от решения, но это был единственный приемлемый для нее в этот момент компромисс.
Слова легко ложились на бумагу. Сейчас, когда не было необходимости маскировать правду, Аэлита получала удовольствие от мягкого щелканья клавиш клавиатуры, свободному полёту мысли, ложащемуся аккуратными буквами на условный лист монитора. Она выбрала шрифт, близкий к почерку аккуратного, но склонного к некоторой вычурности человека. Однако вензеля и завитушки не мешали чтению, а придавали своеобразный колорит написанному, создавая то настроение, которое Аэлита и хотела передать незнакомому человеку. Педантично отметила про себя: «пока незнакомому».
Просматривая файлы с фотографиями, Аэлита поймала себя на том, что хочет вложить какую-то из них в первое же письмо. Глупо, конечно, как будто она знакомится по брачному объявлению. Затем пожала плечами, в конце концов, не такая уж это неправда. Если девушка-Уранус ищет девушку-Нептун, это что-то да значит... Нет. Она еще может заставить её быть воином, но своей любовницей – никогда. Такого её миссия не предусматривает. Если эта миссия вообще существует.
После перебора всех фотофайлов она остановилась на двух, не зная который из них предпочесть. Первая фотография была классической фотографией для рамочки: голова и плечи по вторую пуговицу, легкий полуоборот, строгий пиджак с подходящим по цвету галстуком, пшеничные волосы и серые глаза на удлиненном лице. Завершала образ улыбка, с затаившимся в уголке губ сарказмом. Аэлита называла это фото «Искуситель в действии». Это была официальная версия Аэлиты, такая, какой её знали коллеги и знакомые, её партнеры по бизнесу и клиенты.
Вторая фотография была случайной. Она хорошо помнила миг, когда её застигла вспышка фотоаппарата. В жизни бывают моменты, когда душа требует живой музыки. Не потому, что это исправит настроение, а чтобы слиться с ним, стать его частью, пропустить через себя и достичь умиротворения. В тот раз она играла Старинную Французскую мелодию. Несложное, но гениальное произведение с постоянными повторениями основной темы как нельзя лучше соответствовало внутреннему ощущению Аэлиты. Затем вспышка фотоаппарата, ссора, извинения... Нет никого хуже, чем те, которые считают, что делают тебе же лучше. Но фотография получилась, и Аэлита, со временем, отделила собственно фотографию от негативных эмоций, связанных с её появлением.
Здесь она была одета в свободную белую блузку с широкими рукавами, собранными в высокие манжеты, пальцы правой руки зависли над клавишами, левая лежала на аккорде. Сквозь падающую на лицо челку были видны полузакрытые глаза. На этой фотографии она не улыбалась, но для привлекательности этого и не требовалось. Она была прекрасна, как прекрасен любой увлеченный человек.
Разум или душа. Аэлита не знала часть какой сущности выбрать. Она распечатала обе фотографии, подогнав их под размер конверта. Затем распечатала и письмо, а конверт решила подписать от руки и позже. Все равно нужно было сначала созвониться с редакцией и узнать адрес. Обе фотографии положила перед собой и задумалась. В прихожей хлопнула дверь, и раздался радостный крик «Я пришла!», оторванная от своих мыслей Аэлита поморщилась. Она закрыла все окна на рабочем столе и развернула во весь экран проигрыватель.
– Лиза, сними обувь, пожалуйста, в прихожей.
– Да снимаю, снимаю. Сколько можно говорить одно и то же..., - донесся стук увесисто приземлившегося на пол ботинка. Затем в дверном проеме появилась стройная фигура женщины, которая, подпрыгивая на одной ноге, пыталась расстегнуть второй ботинок на толстой подошве. Ей это удалось, и она швырнула снятую вещь в сторону полок для обуви.
– А, промазала. Привет! - Женщина начала стягивать с себя платье через голову.
– Здравствуй, Лиза.
– Помоги мне, я застряла! – Аэлита отработанным движением расстегнула забытый крючок. Наконец, голова Лизы вынырнула из глубин платья.
– Спасибо, как я все время умудряюсь забывать про этот дурацкий крючок..., – она посмотрела на Аэлиту, – ладно, не отвечай.
Лиза вынула руки из рукавов, встряхнула платье и небрежно повесила его на спинку дивана. Оставшись только в кружевном белье и чулках, она подошла к Аэлите и обняла её за плечи.
– Я так безумно рада, что эта смена закончена! Теперь никакой работы целых две недели! Знала бы ты, как выматывают ночные дежурства!
– Знаю, но по тебе этого не видно.
– Ух, какая же ты бука. Ух ты! Фотки смотришь? Хорошо все-таки, что я тебя тогда щелкнула. Кадр получился просто потрясный. Не знаю, с чего было обижаться... А зачем ты их распечатала?
– Собираюсь отправить по почте.
– Кому? Опять какой-нибудь девчонке, воображающей, что она похожа на героиню мультика? Не надоело тебе дурью маяться? Надо на серьёзные вещи внимание обращать, а не на фигню всякую, – она резко развернулась и отошла в сторону, но в пределах видимости, и начала медленно, подчеркнуто эротично снимать чулки. Делала она это с выражением несправедливо обиженного человека, что являло собой довольно странную картину.
– Лиза, скажи, сколько тебе лет?
– Ну, да! Нашла время вспомнить! – женщина содрала чулок с ноги и швырнула его в сторону Аэлиты. Он не долетел несколько сантиметров, и Лизу передернуло от обиды, – Тридцать два, будь ты неладна! Да, я старше тебя на пять лет! И что?!
– На восемь. И я не о том. Твоя речь больше похожа на речь подростка. Да и поведение, если честно, тоже.
– Ненавижу тебя! Я была так счастлива до того, как увидела тебя! И ты всё опять испортила! Если тебе секс не нужен, то подумай обо мне! Хотя мне от тебя вообще ничего не нужно!
Лиза вылетела из комнаты, хлопнув за собой дверью. Посыпалась известка. Аэлита потянулась за специально приготовленным для таких целей веником. Собирая в совок известку, она подумала о том, что с каждым разом отваливаются всё большие куски, и вполне возможно, скоро придется менять дверной косяк.
Через несколько часов Лиза устала обижаться в одиночку и вернулась в комнату, чтобы, по обстоятельствам, либо помириться, либо устроить новый скандал. Приоткрыв дверь, она увидела спину Аэлиты, что-то делавшей в шкафу. Она ничуть не была похожа на раскаивающуюся в совершенном, на что подспудно надеялась Лиза, так что о мировой говорить было рано. Аэлита достала из шкафа ворох одежды и исчезла из поля зрения. Лиза недоуменно моргнула и решила войти.
– Чем это ты занимаешься? – в этот момент она заметила, что на диване лежит куча её, Лизы, одежды, а также большой чемодан, куда Аэлита её складывает, – что ты делаешь?
– Собираю твои вещи.
– Мои что...? – голос Лизы упал.
– Вещи. Собираю твои вещи в твой чемодан, чтобы отдать его тебе же.
– Но... Почему...?
Аэлита прекратила работать и повернулась лицом к Лизе.
– Нам надо поговорить, Лиза. Уже давно. Присядь.
– Я не хо...
– Присядь, и я присяду, – она опустилась на диван, а Лиза села в кресло перед компьютером.
– Аэлита...
– Это давно пора было сделать, но я привыкла к тебе... Наша любовь никогда не существовала. Был расчет с твоей стороны, и интерес с моей. Не более того.
– Но я любила тебя! И тебе было со мной интересно!
– Ты не любила. Тебе хотелось получить себе девочку-мальчика для забавы. Но ты привязалась ко мне, и это было моей ошибкой.
– Почему ты это говоришь мне сейчас, а не год, два года назад?! Почему сегодня? Из-за этого письма? Ты нашла себе молодую? Нашла ту, которую хочешь?
– Прекрати истерику, – под взглядом Аэлиты Лиза замолчала, только сцепила руки на коленях.
– Я не такая бесчувственная, как ты.
– Как давно тебя стала бесить моя бесчувственность? Раньше тебе это казалось забавным.
– Раньше тебя не раздражала моя жизнерадостность. В конце концов, сколько можно говорить об одном и том же!
– Вот именно. Мы устали друг от друга. Мы живем по инерции. По инерции любим, по инерции ругаемся. Наши ссоры идут по одному и тому же сценарию уже год. Мы лжем себе и друг другу. Пора расставить точки над и. Пункт первый. Я не хочу тебя, и никогда не хотела. Мне было интересно, а ты предложила себя для удовлетворения моего любопытства. Ты не хуже меня знаешь, что я вообще не могу кого бы то ни было хотеть. У меня отсутствует либидо, я не способна испытывать не только оргазм, но даже обычное удовольствие. Столько лет быть связанной с больницей и не выяснить этого невозможно.
– Если бы ты хотела вылечиться...
– Не хочу. И, поверь, не захочу и дальше. Пункт второй. Это ты рассказала мне о Sailor Moon, ты приносила мне серии третьего сезона, плакаты с Харукой и Мичиру, рассказывала, что только женщина может понять женщину. Ты говорила, что я очень похожа на неё, у меня такой же взгляд на жизнь и многое другое. Ты хотела сделать меня под себя. Совратить ребенка и получить игрушку для постели.
– Прекрати!!! Я не совращала тебя!
– Нет, ты дождалась, пока я сделаю первый шажок, и ты сможешь заполучить меня.
– Ты тоже этого хотела, не прибедняйся, мне приходилось тормозить тебя! Ты не пропускаешь ни одной юбки без комплимента! «Как вы прекрасны, разрешите, я подержу Вам дверь!», «Ваша улыбка столь очаровательна...», «Вы не ушиблись, давайте, я сделаю Вам массаж»! Здесь я уже ни причем! Да, я рассказывала тебе про этот мультфильм, но ты все перевернула! Я не заставляла тебя воображать, что ты реальное воплощение Урануса в России!
– У нас много накопилось обид друг к другу, не так ли?
– Да уж... Но это не значит, что я готова с тобой расстаться.
– Готова, Лиза. Ты просто прислушайся к себе. Как бы ты отреагировала на мои слова года три назад? – Лиза наклонила голову в знак согласия, – не так... Я в последний раз выступаю в роли тирана и беру на себя ответственность за наш разрыв.
– Я помогу тебе упаковать сумки... тиран.
Некоторое время царила тишина. Обе женщины пребывали в подавленном настроении, доставая из шкафов все новые вещи и безделушки. Лиза и не предполагала, что так сильно проросла в этом доме. Каждая вещичка на полках и тумбочках имела свою историю, про многие она не могла сказать, чья это вещь – её, или Аэлиты. Большинство они покупали вместе. Но куплены они все, как правило, были на деньги Аэлиты. Работа в больнице особо много денег не приносила, и Лиза позволила Аэлите взять эту заботу на себя.
Споров о дележе не возникало. Например, вся косметика в доме была куплена лично Аэлитой, но только для одного человека – для Лизы, сама Аэлита косметикой практически не пользовалась, но, скорее всего, споры сдерживало то, что Аэлита была готова отдать что угодно, лишь бы не возникало ссор.
– У моей сестры снова неприятности... Но это уже не входит в зону твоей ответственности...
– Действительно. Ты бы выдрала её как следует ремнем по голой заднице.
– Она твоя ровесница и может дать сдачи. И вообще, она хорошая... глупая, правда, но хорошая.
– Да нет, умная, да только вот безмозглая, – Аэлита застегнула молнию на сумке, - вроде бы и всё.
– Жаль.
– Ты права. Но не настолько, чтобы разбирать все обратно. Тебя подвезти?
– Если это тебя не затруднит.
– Нисколько.
– Аэлита...? – та подняла на Лизу глаза, - поцелуешь меня? Последний раз?
– Нет, Лиз, так будет только хуже. Тебе незачем чувствовать мои холодные губы...
Аэлита открыла дверь, вынесла чемодан и сумку, за ней вышла и Лиза, с еще одной сумкой в руках и сумочкой через плечо.
Подбросив Лизу до её дома, Аэлита помогла той поднять вещи на восьмой этаж, так как лифт не работал со дня постройки дома, затем собралась попрощаться, но Лиза сделала это сама. Она накинула на шею Аэлиты кольцо своих рук и изо всех сил прижалась губами к её губам. Аэлита мысленно вздохнула и ответила со всем тем пылом, который могла в себе вызвать. Она почувствовала, как меняется Лиза, её губы становились невозможно мягкими, а глаза безумными, Аэлита провела рукой по её спине, задев другой грудь, и поддержала сползающую Лизу. Та выровнялась, глядя на Аэлиту огромными мерцающими глазами, и медленно приходила в себя. Ей удалось взять себя в руки, зрачки уменьшились, глаза снова стали обычными, и она глубоко вздохнула.
– Я так хочу тебя...
– Это нас объединило, это нас и развело. Прощай, Лиза. – Аэлита закрыла дверь быстрее, чем Лиза смогла что-то ответить, и спустилась вниз на несколько пролетов.
Там она прислонилась к стене и закрыла глаза. «Как сложно... но... Пусть лучше ненавидит, так она скорее успокоится...».
Лиза стояла у окна и смотрела, как Аэлита выходит из подъезда. Та не пошла сразу к машине, а повернула к стене соседнего дома, где висел почтовый ящик, достала из внутреннего кармана пиджака письмо и бережно опустила его в щель.
*****
Россия огромна и сколько бы ни шло письмо по просторам и весям нашей страны, если ему суждено, оно обязательно дойдет до адресата.