Глава 3
Бесконечная ночь
Бесконечная ночь
Заспанные хмурые санитары привезли Аэлиту, когда уже окончательно стемнело. Марина поправила на ней одеяло, присела на край кровати и расчесала пальцами волосы. В неверном свете бра их лица казались черно-желтыми масками. Марина поднесла ухо к лицу Аэлиты, по-чувствовала движение воздуха, и в этот момент поддерживающая её неведомая сила внезапно исчезла. Она стала тем, кем и являлась – девочкой, столкнувшейся с неведомыми ей ранее трудностями. Она с трудом добралась до выделенной ей кушетки, рухнула на неё и провалилась в сон.
читать дальшеВо сне она вновь переживала появление Урануса, нападение, и бесконечное падение в про-пасть. Опять эхом сквозь время звучал ветер: "Нептун, помоги…". И она снова с раскинутыми руками прыгала вслед за исчезающим внизу камнем, уносящим с собой жизнь Аэлиты. Она вспоминала, как менялось её тело, как оно обрастало новой кожей, складывающейся в предме-ты непривычной для неё одежды. Она помнила, как ветер цеплялся за её короткую юбку, дер-жал за матроску, путался в крупном банте на груди, не пуская её вниз так быстро, как она хоте-ла. Раз за разом повторялся один и тот же фрагмент кошмара: на лету она замечает уносящийся вверх неподвижный плиссированный осколок синего цвета. И ещё раз, и ещё раз, и ещё…. Соз-нание без устали подсовывало самые страшные эмоции того момента – боязнь не успеть, страх – пропустить, ужас – не заметить. В очередной раз, пролетая в своём сознании мимо виднеюще-гося краешка юбки Урануса, она чудом цепляется за злой край скалы и наперекор инерции не срывается, а заползает наверх и видит ту, к которой стремилась.
Сон не давал расслабиться, он заставлял проживать каждый миг заново. Он доставал из памяти все до единой похороненные в ней подробности, вытаскивал их на свет божий и с ма-ниакальной педантичностью выстраивал перед глазами своей жертвы. И она видит полупридав-ленную фигуру Урануса, той как-то удалось во время падения вывернуться из-под основной каменной массы, и поэтому она была ещё жива. Матроска сберегла часть кожного покрова, но такого удара не могла сдержать даже она; сон не пропускал никаких подробностей. За закры-тыми веками спящей девушки эта картина стоит несколько бесконечных секунд и там, в про-шлом, она отводит глаза. Тонкие руки в перчатках наваливаются на каменную глыбу, но мно-жество мелких камешков с другой стороны сводят на нет все усилия, как уверенная в своей безнаказанности шпана против одинокого прохожего. Слова приливом силы приходят из ниот-куда: "силой воды!" и щебёнка вымывается, оседая по расщелинам: этот путник слишком силён для них. Одним усилием натруженных рук камень продолжил прерванное падение, выпустив свою пленницу.
Вереница видений окружала спящий мозг, не воскрешенных ещё ими событий оставалось совсем немного: стоящая фигура опускается на колени перед лежащей, кладёт её голову себе на колени и переводит взгляд наверх. В поле зрения попадают только отвесные стены и блеск неба между ними. Не остается ничего, кроме желания оказаться подальше от этого ущелья. Непод-вижные фигуры окутывает зеленоватое свечение, и только небольшие потёки крови остаются неясным напоминанием о том, что здесь был кто-то живой.
Марина вздохнула во сне, её тело расслабилось, и она перевернулась на другой бок, засы-пая обычным сном, уносящим усталость.
Сон улетел так же внезапно, как и подкрался. После пытки воспоминаниями к Марине вер-нулась прежняя неуверенность. Ей казалось, что она что-то упускает, что она не поняла нечто очень важное, без чего она не сможет двинуться дальше. Она поднялась и подошла к окну.
Сочная листва деревьев когда-то потемнела в вечернем свете, а сейчас и вовсе стала чер-ной. Закатная симфония цвета в небе уже давно доиграла все свои аккорды. В темноте палаты Марина казалась одной из теней, населяющих полупустую комнату. Устремив взгляд во мрак за окном, он ничего не видела. В голове, мешая друг другу, теснились мысли. В этом неслаженном хоре солировало острое чувство смутной неудовлетворенности, переходящее в ненависть к се-бе.
Марина тряхнула головой и вынырнула из омута мыслей. Она увидела перед собой стекло, которое делило тьму на две неравные части, здесь и там. Она села на широкий подоконник, подтянула к себе ноги и прислонилась к откосу. Кирпич под слоем известки и краски холодил спину и голову.
До стекла темь, а после него мрак. Темнота в палате, на улице и в душе. Марина закрыла глаза. Перед внутренним взором в который раз возникли отныне навсегда врезавшиеся в память кадры. Падающая Уранус, и ответный прыжок её самой. Снова и снова лицо Аэлиты стреми-тельно неслось вниз, закрываясь камнем втрое её больше.
«Я все сделала не так…»
И снова перед ней разворачивались события этого бесконечного дня. Появление демона вновь ввергало её в ужас, и лишь присутствие рядом Аэлиты сохраняло ощущение относитель-ной безопасности. Или, скорее, надежности. За спиной Аэлиты все опасности утрачивали свою остроту.
«Ты надежна, как скала, что чуть не погребла тебя».
Она чувствовала, что этому дню суждено стать поворотным в её жизни. Она уже не сможет оставаться вчерашней Мариной, но какой будет Марина завтрашняя, она ещё не знала. Сегодня Марина не понимала кто она, и кем будет завтра. Но она стояла на пороге, и дверь в неведомое больше не была заперта. Уже ощущалось движение нездешнего ветра. Но и этого она еще не осознавала. Ей просто было страшно, больно и одиноко. Дверь еще не распахнулась перед ней, открывая путь, которым невозможно будет вернуться.
«Это я во всем виновата. Аэлита защищала меня».
Эти слова не выражали её предчувствия, мысли путались. Хаос в её голове заворачивался вокруг беспокойства за жизнь Аэлиты, мешая анализировать. Сможет ли она полноценно жить, ведь неизвестно, насколько сильно она искалечена…
«Что бы ни произошло, я никогда не оставлю её».
Из коридора доносились отзвуки тихих разговоров ночного медперсонала, но любой шум растворялся в ночи, поглощенный больничной тишью. Девушка перестала прислушиваться.
- Аэлита… Слава богу, ты жива. Это уже так много. Ты очнешься, и все будет как прежде. Ты и я – два вольных ветра в поле жизни. Или нет: ты – ветер, а я море под тобой. Идеальный союз, вечно свежий и молодой, – Марина почувствовала жжение в глазах и дорожки влаги на щеках, вдруг поняла, что плачет, - Боже, какую чушь я говорю. Веду себя, как ребенок. Ну по-чему у меня чувство, как будто это я столкнула тебя в пропасть?!
Девушка закрыла глаза и почти воочию увидела лицо матери. Та, как когда-то, объясняла дочери, что если она растеряна, нужно проанализировать ситуацию, найти источник неудобст-ва, проследить последствия и оценить проблему в целом. И когда всё будет структурировано и разложено по полочкам, можно делать выводы, и только потом отчаиваться, если нет другого способа выйти из этой ситуации. Марина помнила эти уроки с детства. Они лишили её друзей. Это сейчас Марина понимала, что абсолютно бескорыстной дружбы не бывает. Но тогда, в дет-стве, анализируя чувства сверстников, Марина находила эту фальшь, и не могла простить, ни-кому не позволяя приблизится к себе на расстояние дружбы. Одна изо дня в день, одинокая из года в год. И так было до самой встречи с Аэлитой.
- А теперь ты лежишь здесь и я снова потеряна….
Текли минуты.
«Аэлита…. Для тебя я сделаю всё, что угодно. Я тебя никогда не брошу. Пусть даже ты ос-танешься калекой. Мне всё равно. Я буду ухаживать за тобой, менять бельё, приносить воду, давать лекарства… Боже, какую чушь я несу… Ты, конечно же, поправишься, и мы будем вме-сте очищать Землю от этих чудовищ... А если даже… ты не думай, это не пустые слова… Я не могу без тебя. Даже, если у тебя испортится характер, как у героев-калек в сериалах, я всё вы-терплю… Боже…»
Марина обхватила голову руками. Пальцы были такими же горячими, как и кожа головы под ними. Недавние события и для неё не проходили бесследно. Насилие памяти над её мозгом и со всей остротой вставший факт существования невозможного сделали свое дело, и девушка заболевала. На первое место выходила Марина-ребенок - испуганная тем непонятным, что про-исходило вокруг и придавленная внезапной беспомощностью всегда сильной и надежной, как скала, с которой она сорвалась, подруги.
Девушка снова забралась с ногами на подоконник. Здесь было прохладнее. Она попыталась остудить пылающую голову и привести в порядок мысли, поймав одну из них, всё время ус-кользающую, самую важную. Что-то шептало – поймай, и всё встанет на свои места.
«Ты спасла меня и пострадала…. А я здорова, и тоже спасла тебя… Но если бы ты не спас-ла меня раньше, я бы не могла спасти тебя… Не то» - девушка попыталась закрыть голову от нудно вертящихся в мозгу, замкнувшихся в круг одних и тех же надоевших мыслей. Казалось, что они прокатали среди извилин глубокую колею и не могли теперь, не смотря ни на какие усилия с её стороны, свернуть сторону, в поисках более свежих мыслей.
«Спасла. Ты всегда меня спасаешь…. С первого дня как мы встретились, ты тащишь меня на себе, заботишься о каждом моём шаге. Оберегаешь от ошибок…. Я всегда с тобой в безопас-ности. Всегда под защитой твоей силы. Всегда с тобой, - она что-то безнадежно упускала и чув-ствовала это, – Мы обладаем силами Senshi, воинов Нептуна и Урана, мы напарники. Именно нам выпала судьба биться с монстрами, а ты ранена… Но я нет… А без тебя – какой я воин без тебя, Аэлита… какой я, к черту, воин… Всегда в твоей тени, как у Христа за пазухой… и вот ты лежишь здесь, а я, как безумная думаю одно и то же час за часом… Думалка уже устала их ду-мать, уже мысли устали, что их так бездарно думают… В поисках одной мыслишки, которая мелькнула и погасла, вот буквально только что… Спасла… Ты спасла, я спасла – не то это всё. Конечно, правда, но не о том…»
Мысли бились одна о другую, пытаясь соскочить на привычный круг, но бред, куда всё бо-лее соскальзывала Марина, вносил свои безумные коррективы.
«Безопасность. Безопасность с тобой. Как в танке. Гусеницы крошат камень. Мимо меня летят осколки. Вверх? Это просто я падаю. Внизу лежишь ты, но не падаешь, падаю я, а ты ле-тишь ко мне с камнем на груди.… Нет, это не ты летишь, это я всё ещё падаю.… Как кружится ущелье… Я буду лежать рядом, и мы будем падать в небо бесконечно… бесконечно падать в небо…»
Марина покачнулась и поняла, что чуть не упала с подоконника, соскользнув в беспамятст-во. Она отодвинулась от края и прижалась горящим лбом к холодному стеклу. Перепад темпе-ратуры слегка взбодрил её, отгоняя видения, но надолго отвлечь от них не смог.
«Танк. Какая глупость… Танк. В меня стреляют, а я в танке. Я отстреливаюсь…. Всех убью, если поцарапаете броню! Отлетают стреляные гильзы… Я самолёт! Я прикрою танк сверху! Не уйдешь, гад! Танк и самолет вместе – это тебе в песочнице играть…»
Ночная медсестра заглянула в палату чтобы проверить состояние пациентки. Её внимание привлекла столь же неподвижная фигура на подоконнике. Медсестра подошла к ней и нахму-рилась. Потрогала лоб, приподняла веко и, развернувшись, поспешила за дежурным врачом.
Сознание к Марине возвращалось медленно. Когда она, наконец, смогла открыть глаза, в них ударил солнечный свет. Девушка снова зажмурилась. Теперь она поднимала веки гораздо осторожнее. Из-под сени ресниц она увидела всё ту же больничную палату, только был день, и она лежала на кушетке рядом с койкой Аэлиты. Из руки выглядывала аккуратно закреплённая пластырем игла, прозрачная трубка с бесцветной жидкостью уходила куда-то вверх за пределы поля зрения. Глаза привыкли к освещению и открылись полностью. Аэлита пребывала, судя по всему в том же состоянии, что и ночью. Все верно. Она должна отойти от наркоза только сего-дня….
Марина попыталась вспомнить свой сон. Танки, самолеты, осколки, демоны. От неожидан-ной мысли она вздрогнула. Вот оно! Танк и самолет! Все было так элементарно, что она засто-нала сквозь сжатые зубы. Она прячется за Аэлиту, и той приходится её защищать. Как она мир спасает, так и её – как слабую жертву. А она, Марина, только стоит сзади и горда тем, что ста-рается не очень путаться под ногами. Это роль принцессы – стоять столбом во время спасения, а потом бросаться спасителю на шею. Марина неумело, но с чувством выругалась.
- Это же всё из-за меня. Эта Лика охотилась за мной, нападала на меня, а ты была лишь помехой на её пути ко мне. По сути, это был вообще не твой бой. А я, вместо того, чтобы пере-воплотиться в Нептун и помочь, наслаждалась чувством защищённости, находясь в тылу! Чёрт!
«Для этого человек должен оказаться в состоянии стресса, но ты хорошо держишься», - вспомнила она слова Урануса.
«Ты права…. Хорошо держусь. Как ёж в клубке. Я воин, а не сопливая принцесса. Я долж-на сражаться рядом, а не когда уже нет другого выхода. «Я буду с тобой, как бы ты не покале-чилась», - передразнила она саму себя, - правильнее сказать «я тебя замучила, мне с тобой и мучиться».
Героическая сцена спасения Марины от демонов линяла, обнажая совсем другие краски. Девушка осознала, что вступи она в бой раньше, результат мог оказаться не столь драматич-ным.
- Прости меня, Аэлита, прости, родная… Чувство безопасности так обманчиво, оно дарит ложные надежды. Только слабым позволительно чувствовать себя в безопасности за спиной сильного, так как для них это единственный способ выжить. А неслабому отсиживаться за спи-ной сильного – значит сознательно ослаблять своего защитника, ведь вместе они сильнее вдвойне. А я далеко не слаба. Отныне и впредь, я никогда не спрячусь за твою спину. Я больше не девочка - восторженная дурочка. Пора взрослеть.
Напряжение покидало её. Тело и мозг оправлялись от потрясений прошлого дня. Её болезнь была болезнью духа, и теперь она пасовала перед силой хрупкой девушки, взявшей на свои уз-кие плечики необозримую тяжесть. Неконтролируемые всплески мощи Нептуна, исчезающие так же неожиданно, как и появляющиеся и спасшие им жизнь, теперь покорно ждали приказов хозяйки, постигшей до конца свою силу и связанную с ней ответственность. Марине внушало опасение только состояние Аэлиты, но своей новоприобретённой интуицией она чувствовала то, о чем ранее, меньше суток назад (а как кажется давно!) сказала Родиону: всё будет нормаль-но, Аэлита поправится. Теперь она знала, что Sailor Senshi обладают более широкими возмож-ностями по восстановлению организма, чем обычные люди. Да и, вообще, ещё не время. Что означает «не время», засыпающая девушка не успела понять до конца, но что оно ещё не насту-пило, ощущала абсолютно чётко.