Порядок чтения - в комментариях к первой главе


Кабриолет едва слышно шуршал шинами по асфальтированному подъезду к обычной блочной пятиэтажке.
Марина почти ни о чем не думала, пока смывала макияж, переодевалась из концертного платья обратно в человека, шла за Аэлитой по коридору под взглядами преподавателей и работников ДК, садилась в машину, о которой она столько слышала, а видела лишь на фотографиях и в кадрах аниме... Мысли в голову просто не помещались. Сказка... оживала. И все отступало.
читать дальшеКогда, благодаря Аэлите, она открыла для себя Интернет, девушка успела увидеть много историй переписок. Слова дружбы, слова любви... Она успела понять, что часто это на самом деле только слова. Или нет, больше. Это еще и мысли, что страшнее. Когда пишешь письмо, часто оставляешь за кадром различные досадные мелочи. Ведешь себя чуть лучше, чем ты есть, или чуть хуже – даже если ты вовсе не ставишь целью обмануть кого-то. Достаточно того, что сам обманываешься. Особенно, когда начинаешь приписывать человеку по ту сторону монитора все то, что ты лишь хотел бы в нем видеть. Или прощая все то, что легко простить в письме, но реальная жизнь более требовательна. Марина успела понять, что все определяет только реал. И ждала, пока их переписка с Аэлитой выплеснется с виртуальных станиц в реальную жизнь.
Сколько раз, изучая узоры на потолке от слабого света ночника, девушка убеждала себя, что Аэлита вовсе не тот принц из сказки, что суждена ей с рождения. Твердила про себя, что они вовсе не Харука и Мичиру, вечно неразлучные, как ветер и море. Аэлита быстро поймет, что она, Марина, вовсе не её Мичиру, а обычная школьница, не особо-то и жаждущая воплощать в себе аквамариноволосую скрипачку из любимого мультфильма. И что... Аэлита... возможно... вовсе не такой ангел-хранитель, каким кажется.
Но наступало утро, и Марина, выключив забытый, как обычно, с вечера ночник, снова бежала проверять почтовые ящики. В компьютере и подъезде. И ждать встречи. Встречи, которая, наконец, все расставит по своим местам.
И сейчас, под вкрадчивые шаги обутой в резину машины, она не могла сосредоточиться и понять, что же она чувствует от того, что это все же произошло.
Аэлита кое-как пригладила волосы и стряхнула пыль с рубашки, снова становясь похожей на себя-фотографию и себя-видеосъемку. Но Марина была благодарна судьбе за то, что в самый первый момент увидела её именно встрепанной. Иначе бы никогда не смогла вынырнуть из плена идеальных картинок. Нет. Аэлита живая. Вот она, протяни руку и дотронься до мечты. Марина подавила в себе это желание и сжала руки между коленями. Она с ней обнималась! Она набросилась на Аэлиту, словно оголодавшая без любви девчонка, согласная на все. Они шли через весь дворец культуры, не разжимая объятий... Марина плотнее сцепила зажатые пальцы. Она помнила свою эйфорию от тепла взгляда молодой женщины, пока она переодевалась, вопреки бегающим по коже мурашкам. Ей нравилось, что та за ней наблюдает! Мама была права, из этого добра не выйдет... И зачем она разрешила ей эту дружбу? Зачем она сама не хочет её прекращать?
Девушка смогла оторвать взгляд от свои рук и поднять глаза на Аэлиту. И та безмятежно улыбнулась в ответ.
- Вот мы и приехали, котенок. Если я не запуталась в вашей географии, то это твой дом.
Марина моргнула. Действительно, её.
- А вот когда ты успела выяснить, где он?
- А, – легко отмахнулась Аэлита, - в сети куча карт, и каким бы я была путешественником, если бы не умела по ним ориентироваться? А вас тут красота: где нарисовано, там и находится. Редкость для России, надо сказать.
Беззаботность в голосе старшей подруги не могла не вызвать улыбку. И в который раз девушка подумала - Вот она, Аэлита. Живая. Настоящая. Такая же, как в письмах. Только чуть более чумазая, слава богу. Иначе можно было бы засомневаться, не сошла ли она сама с ума, раз дожив до 15 лет, еще верит в сказки.
Дверца рядом с ней распахнулась, и Аэлита сделала приглашающий жест. Марина испугано расширила глаза, не зная освобождать ли из плена коленей руки, чтобы подать их той, что улыбалась столь ласково...
- Мамы еще нет дома, - все её чувства прорвались этой фразой, и Аэлита рассмеялась.
- А я то думаю, что это ты похожа на робота, в котором кончился завод. Решила уже, что разочаровала...
- Нет! – не давая окончить фразу, выкрикнула Марина и краска залила её щеки, - Как ты можешь думать такое...
- И ты меня – тоже. Ты именно та Марина, без которой я не вижу себя и к которой, наконец, приехала, - ласковые пальцы погладили тонкий девичий подбородок, и Марина снова покраснела.
- Я...
- Знаю, мамы нет дома, а весь подъезд прилип к окнам. Пошли. Отсутствие мамы только на руку. Нам нужно поговорить.
Через мгновение Марина уже стояла рядом с машиной, мелодично пискнувшей им вслед сигнализацией. Аэлита небрежно подбросила брелок, поймала и направилась к двери подъезда. Марина не успела сказать ей код – та набрала его сама, усмехнувшись вполголоса наивности тех, кто в наше время закрывается еще на такой примитив, который откроет даже пьяный кролик. Марина против воли хихикнула, представив кролика с желтыми оданго, и поспешила следом.

Дверь Марина открывала сама, но она ни капельки уже не удивилась бы, достань Аэлита из кармана ключ от её двери или воспользуйся она отмычкой. В прихожей было темно, и Марина замерла на пороге.
- Что-то не так? – раздался голос совсем рядом, и девушка вздрогнула.
- Нет. Все в порядке, - смогла она пропихнуть сквозь гортань сопротивляющиеся слова. Почему-то рядом с нависающей Аэлитой стоять было все сложнее – ноги наливались тяжестью. - Просто я думаю...
- Не о том ты думаешь, - отрезала старшая девушка и почти протолкнула Марину в коридор.
Марина забыла дышать и неподвижно стояла у стены, борясь со странными приливали ужаса и ожидания. Аэлита тем временем вольным жестом сняла пиджак, накинула его на ближайшую вешалку и обернулась к полуобморочной Марине. Молодая женщина хмыкнула и оперлась обеими руками о стену с обеих сторон от почти стекающей по обоям девочки. Та, чувствуя близость подруги, сладко зажмурилась. Покачав слегка головой, Аэлита приблизила губы к зардевшимся ушкам Марины.
- Ну и что ты уже себе навоображала?
Икнув от неожиданности, Марина распахнула глаза и оказалась взгляд-в-взгляд с насмешливым серым цветом глаз Аэлиты.
- Твое совращение в мои планы не входит. Все то мы уже давно обсудили с твоей матерью.
- То есть, ты меня не хочешь? – не иначе, как от шока задала вопрос Марина.
- А ты бы хотела, чтобы я хотела? – вопросом на вопрос ответила Аэлита.
- Нет, – сказала Марина и сама поверила, что говорит искренне.
- Вои и хорошо. Пойдем в комнату, а то стоим в прихожей, как чужие.

***

Аэлита сидела в кресле, подобрав одну ногу, и покачивая второй. Потом ей это надоело, и девушка потянулась. Рассказывать о себе всегда сложно, особенно о таких вещах. В письмах они обходили вопросы ориентации и секса, оставаясь строго в рамках дружбы. И, казалось бы, на самом деле ничего не указывало на то, что все это имеет возможность стать чем-то большим. Но сейчас она должна была объясниться с Мариной. И Аэлита, еще не зная, какие подобрать слова, заранее чувствовала себя подлецом.
Пауза затягивалась.
- Аэлита, ты часто говорила, что не ищешь любви в жизни. Говорила ты и о том, что я словно светлячок в ней, дарю искорку надежды в твоем безумии. Но ты никогда не говорила, в каком. Раньше... Да, все наши слова и письма были «раньше»... Сейчас мы – это мы. Я, на диване. Ты в кресле... Мы здесь, в этой комнате, никак не можем начать разговор и сказать друг ругу что-то очень важное! Я чувствую, ты что-то от меня скрываешь. Я обидела тебя тем, что..., - Марина покраснела и не стала оканчивать и так прозрачную фразу.
- Нет, котенок. Ты не могла меня обидеть, это я... Дело в том, что я больна, - Аэлита сама поморщилась мелодраматичности своих слов, - Я не могу испытывать возбуждения. Мне что женщина, что мужчина, что столб у дороги – эмоции равные.
Воспоминания лезли в голову навязчивой волной, и умолчать бы о многом, но требовательные глаза девочки рядом не отпускали, вытягивая слова сывороткой правды бездонной синевы. На фотографиях ни разу не было видно, насколько же эти глаза синие...
- Но я жила с женщиной. Ушла от неё, когда увидела твое письмо в журнале. Точнее, твой рисунок. Я говорила тебе, что именно он снес мне крышу, и я бросилась в эту авантюру... Её зовут Лиза. Она старше меня примерно так же, как я старше тебя. Даже чуть меньше. И кроме неё у меня были женщины и мужчины – случайные связи. С мужчинами проще – они ничего не требуют кроме раздвинутых ног и симуляции оргазма. Во всяком случае те, которые мне попадались, а их немного. А женщины... Смотря, какие женщины. Как правило, нужно маскировать своё к ним безразличие и автоматизм движений. Лиза держала меня тем, что не ждала моей любви или желания. Она примирила меня с моей... болезнью. Но все искусственное рано ли поздно кончается. Я устала ей изменять. Тем более что толку от этого никакого. Зато я поняла, что мой организм не только на неё так реагирует. Обследования... Больницы... Я всю жизнь в больницах. Дочь врача, что ты хочешь. Отец на обходах, я с ним, как котенок на веревочке, - Аэлита усмехнулась. Она осознавала, что её речь, скорее всего, бессвязна, но почему-то было важно рассказать обо всем этом Марине. Вот уж о чем она не думала, пуская в дорогу в этот городок, так это о том, что придется обсуждать проблему её либидо в первую же встречу.
- Аэлита...
- Так что, если ты поняла весь этот бред, то понимаешь и то, что спать с тобой я не планирую. Мои помыслы, что говорится, чисты, - молодая женщина криво усмехнулась и откинула челку, тряхнув головой. «Такая патетика!», - Ты очень хорошенькая, и я бы душу продала, чтобы хотеть тебя. Пусть даже безответно...
- Аэлита..., - Марина сползла с дивана и обняла ноги подруги. Потом поднялась на колени и охватила объятьем всю фигуру Аэлиты.
- Прости меня. Я еще молодая и глупая, как говорит моя мама. Вела себя как ребенок, напридумывала себе непонятно чего и тебя вдобавок расстроила... Я больше не буду, - Марина сделала вид, что хлюпает носом, и звонко рассмеялась недоумению Аэлиты, принявшей этот звук за чистую монету, - Я всегда буду рядом. И буду вести себя очень хорошо, чтобы не расстраивать своего кумира.
- Зря ты так.
- Ага, - весело согласилась Марина. – Зря. Но я не могу иначе. Что поделаешь, если ты мой кумир. Возможно, именно поэтому я и боялась, что ты изнасилуешь меня, что не хотела, чтобы ты им была. Ой, дикая получилась фраза! Ну ты поняла, о чем я, ведь так?
- Так, котенок. Я поняла. И мне тоже жаль, что я тебя не изнасиловала и насиловать не буду, - сквозь смех ответила Аэлита.
- Я не о том! – воскликнула Марина. Но она тоже не могла всерьез возмущаться – смех душил, заставляя смотреть на мир менее серьезно. Смешинки звенели, перекатываясь по комнате, в которой совсем не осталось места для грусти.
Под взрывы смеха неслышно открылась и закрылась дверь. Вошедшая женщина прислушалась к голосам в гостиной и, стараясь не шуметь, поставила сумку с продуктами на кухне. За её спиной был тяжелый рабочий день, и. похоже, легче ему не стать. Сегодня последний день её безраздельного материнства. Завтра Аэлита заберет Марину с собой. Как психолог, она улавливала это безошибочно. Женщина давно поняла, что если Аэлита приедет, то только за её девочкой. Она уговаривала себя, что это нормально – позволить дочери увидеть мир, получить достойное образование, разбогатеть, в конце концов. Но, слыша счастливый смех двух людей, которые, она была уверена, в этот момент совсем не помнили о ней, женщина в который раз поймала себя на сожалении. Двух. Что Марина все же уедет. И что в её жизни не было своей Аэлиты. И никогда не будет.
Аэлита подняла голову, и Марина обернулась вслед за ней к двери.
- Мама! Аэлита приехала за мной!